MK.RU: Диана Арбенина: «Если молчать, по тебе проедется каток»

— Диана, поскольку мы встретились при особых обстоятельствах, не могу не спросить: чем книга «Спринтер» отличается от предыдущих?

— Она полностью авторская. Не только по содержанию. Раньше я просто отдавала свои стихи на откуп издательству. Со мной советовались, какие фотографии использовать и как их оформлять, но мы никогда не делали макет сами, а в этот раз решили придумать его тоже и сдали уже готовую книгу, которую нужно только выпустить. Произойти это должно было еще осенью, но мы ждем до сих пор. Странно почувствовать такое отношение со стороны издательства, с которым делаешь уже четвертую работу. Но я надеюсь, что двухтомник все-таки скоро выйдет, а пока на книжных выставках и ярмарках мне приходится читать стихи и отрывки из него с листов. Вообще мы очень тщательно отнеслись к подготовке этой книги. 20 лет бывает раз в жизни.

— Круглые даты и цифры для вас имеют значение?

— Чтобы праздновать юбилей и очень сильно восторгаться по этому поводу — такого никогда не было. Я вообще не умею праздновать. Мне всегда скучно, и я не понимаю, что делать. Разве что напиваться. А если напиваться не хочется, лучше, конечно, просто работать дальше. К двадцатке был именно такой подход: загрузить себя работой. Выходит «Спринтер», 19 августа — в тот день, когда началась вся наша история, — мы выпустили двойной акустический альбом. Мы не празднуем. Мы подводим итог конкретными делами: юбилейным концертом, к которому сейчас готовимся как сумасшедшие, книжкой, началом сотрудничества с фирмой, которая производит очень хорошие гитары.

? ? ?

— Группа — как человек: в разные периоды жизни происходят свои возрастные изменения. Вы можете обозначить ключевые поворотные моменты?

— Вы первая, кто задает мне такой вопрос, и это очень здорово, потому что он важный. Точка номер один — уход из акустики в электричество, который произошел, когда появилась «31-я весна» и нас узнала вся страна, потому что до нее «Ночные снайперы» были акустическим дуэтом, только хорошо известным в узких кругах, как говорится. Вторым переломом стал тот момент, когда я попросила Свету Сурганову уйти из группы. Нас было двое, мы начинали и делали все вместе, а после ее ухода я пустилась в самостоятельное плавание. Я уверена: если бы так не произошло, музыка «Ночных снайперов» сейчас была бы другой. Не было бы такого рок-н-ролла, потому что Света всегда больше тяготела к шансону. Ей всегда нравились такие исполнители, как Юрий Антонов, и она воспитана совершенно на другой музыке. Третья поворотная история — альбом «Цунами». Предшествующий ему «Рубеж» я считаю неудачным, а «Цунами» — это знакомство с Евгеном Ступкой, композиции «Катастрофически», «Ты дарила мне розы» и вообще полная обойма тех песен, которая группа играет до сих пор. Следующий момент — практически распад группы в 2008-м или в 2009 году, когда я почувствовала стагнацию, решила оставить все и уехала на Южный полюс. Там у меня произошла перезагрузка, я вернулась, и мы собрались снова. Не знаю, почему были мысли о том, чтобы все закончить. Может быть, мы давали слишком много концертов. Последняя поворотная точка для «Снайперов» имеет отношение непосредственно к моей судьбе, поскольку все-таки я придумываю концепцию и от меня в группе зависит последнее слово. Это событие — рождение детей, после которого я стала писать несколько иные песни.

— Дети пойдут по стопам мамы?

— У них есть слух. Они точно пойдут в музыкальную школу, потому что это развивает. Если решат продолжить дальше — я буду рада. В музыке есть залог молодости. Мне 39 лет, но я их абсолютно не чувствую. Я могу постареть внешне, но внутри я такая же заводная, как 20 лет назад и даже больше, потому что сейчас, слава богу, уже нет этих безумных вечеринок, тусовок, наркотиков. Есть просто нормальное отношение к жизни.

— А ваши родители не хотели, чтобы вы продолжили их профессиональную династию?

— Нет. Мама — журналист. Папа — хирург, но они никогда не хотели, чтобы я освоила именно их профессии. Единственное, чего хотела мама, — чтобы я окончила институт. Она была против музыки как профессионального рода деятельности. Но сейчас настало время перемирия. Думаю, я кое-что успела ей доказать. Хотя сама в свое время хотела быть журналистом. Мне кажется, родители меня даже отговаривали. Конечно, сейчас я пишу книги. Но мне кажется, это проще. Одно дело придумать рассказ, другое — расшифровать интервью, каким-то образом отнестись к нему и потом уже выдать его читателям. Ваша работа сложнее.

— Вы уверены в выборе пути. А нет сомнений, что расставание со Светланой Сургановой пошло вам обеим на пользу?

— За нее я не могу сказать — ее же здесь нет. У меня точно нет сомнений.

— Вы следите за тем, что она сейчас делает?

— Насколько я знаю, у нее давно не появлялось ничего нового. Если я включаю радио и слышу какие-то ее песни, конечно, не переключаю из солидарности. Так что послушиваю иногда.

— Есть группы, которые много лет танком идут вперед по одной колее, есть те, которые лавируют, постоянно экспериментируют и пытаются все время извернуться и придумать что-то новое. Вы к какому лагерю себя причисляете?

— Я причисляю «Ночные снайперы» к тем группам, которые играли и будут играть исключительно рок-н-ролл, при этом всегда оставаясь современными. Мы движемся одним курсом: рок-н-ролл никто никогда не отменит. Другое дело, что играть его сейчас очень тяжело, потому что это прямая и честная музыка. Проще скатиться в околопопсовую лабуду. Но мы не играем рок-н-ролл восьмидесятых или девяностых. Мы играем современную музыку в этом течении. Давайте назовем нас «умный танк».

— У рок-н-ролла в России, вы считаете, есть будущее?

— С этим очень тяжело, потому что наше государство не заточено на рок. У нас в фаворе совершенно другая музыка. Вы же прекрасно понимаете, что крутят по телевизору.

— От него уже многих тошнит.

— Тошнит, но смотрят. Я верю только одному человеку, который говорит «я вообще не включаю телевизор», — своей маме. Я даже прошу ее иногда: «Включи, меня сейчас там покажут!» Она отвечает: «Не буду». Конечно, есть Интернет — очень кайфовая штука, которая подминает все под себя, и правильно делает. Но что касается при этом живого и ныне здравствующего телевизора, я не помню, чтобы по центральным каналам показывали какой-нибудь рок-н-ролльный концерт. Сейчас будет 30 лет «Наутилусу», надеюсь, может, его покажут...

	фото: Наталья Мущинкина

? ? ?

— Юбилейный альбом вышел в акустическом формате как дань акустическим истокам группы?

— Во-первых, поэтому. А во-вторых, и это не менее важно, мне нужно было сделать его живым, чтобы самой себе поверить, нужно было себя понять. Например, сегодня я же играла акустику. Вот ты выходишь к людям, и по тебе сразу все понятно: либо повесили фотографии, ты пришла, покривлялась и ушла, либо из тебя брызжет этими песнями и стихами. Я это чувствую изнутри и понимаю, что мои люди «обломанными» не уйдут. Кроме того, хочется все время показывать что-то новое. Сегодня в этой маленькой галерее состоялась премьера песни. И мне было совершенно не в лом спеть ее, несмотря на то, что у меня не было ни подзвучки, ни специального технического обеспечения, которое используется на концертах. При работе над «Юбилейной акустикой» мне было просто важно встретиться на студии, которая находится у меня на чердаке, со звукорежиссером, который записал 15 старых песен и 15 новых. Новых — обязательно: невозможно же не писать. Эта пластинка — способ сказать «спасибо» прошлому и «здравствуй» — будущему.

— Режиссер-постановщик юбилейного концерта — Кирилл Серебренников. Вы давно с ним общаетесь?

— Он просит не называть его режиссером-постановщиком, а говорить, что все это он делает по дружбе, — это его слова, и я передаю их в точности. Я узнала его очень много лет назад, увидела спектакль «Лес» по произведению Островского и хохотала так, что меня буквально выносили из зала. Было очень смешно и борзо. Мне очень импонирует его стиль. Он гениальный режиссер, при этом современный и острый.

— Если переключаться с театра на кино, вы стали автором саундтрека к фильму «Распутин», который закрывал 35-й Московский международный кинофестиваль. Песня «Демоны» лежала у вас в столе еще до предложения написать саундтрек. Как сложилось сотрудничество?

— В тот момент я как раз вернулась из отпуска и хваталась за любую работу, которую мне предлагали, с азартом. Но, когда я посмотрела этот фильм, сказала, что делать ничего специально не буду, потому что не умею писать на исторические темы. Было бы очень странно послюнявить карандаш, написать «Григорий Распутин», и дальше — текст песни под заказ. В тот момент я уже собирала свою «Акустику», и у меня на стене висели трек-листы. Вернувшись домой, я посмотрела список новых песен, наткнулась на название «Демоны» — и впала в ступор. Это вообще слово не из моего лексикона, и то, что я написала: «Этот день для меня как агония», — очень странно. Я села, сама себе спела ее и тут же позвонила своему менеджеру со словами: «У меня есть песня для этого фильма».

— Роль Распутина в нем играет Жерар Депардье. По поводу его переезда в Россию было много саркастических комментариев. Вас этот момент не смутил, не боялись обвинений в излишнем чествовании Депардье в русском кино?

— Он очень кайфово сыграл Распутина. В общем и целом фильм довольно странный. При такой россыпи золотых артистов — Хабенский, Машков, Михалков — он, на мой взгляд, получился не таким сильным, каким мог бы получиться. Но что касается этих двух французов — Депардье и Фанни Ардан, — они там на своих местах. Мне странно, когда люди говорят: «Депардье не похож внешне на Распутина». Ну давайте тогда делать все по лекалу «Спасибо, что живой!» с чудовищной маской, на которую невозможно смотреть! Я вот не понимаю, почему Безруков не мог сыграть Высоцкого просто так. Когда Депардье танцует калинку-малинку на свой манер, меня, русского человека, это совершенно не ломает, потому что он передает дух. Человек не должен быть похож на прототипа один в один, это глупо. Двух одинаковых людей нет. И слава Богу. Как Депардье справился со своей ролью — мне понравилось. А почему он переехал в Россию? Бог его знает. Мне кажется, он человек мира, и ему абсолютно все равно где жить. Он гениальный французский актер и будет таковым и в России, и в Зимбабве. А может, он влюбился.

? ? ?

— Диана, судя по вашим громким заявлениям в защиту Pussy Riot, выступлениям в поддержку узников «болотного дела», у вас есть не только творческая, но и активная гражданская позиция. Как она соотносится с музыкой? Есть точки соприкосновения?

— Ни одну песню на политическую тему я не написала и не пыталась — это было бы дешевой спекуляцией. Но я не могла обойти Pussy Riot и через несколько дней после того, как объявили приговор, написала стихотворение «С черной дырою в сердце», которым потом открывала наш тур «Выжить вопреки», завершившийся совсем недавно. Я не считаю, что нужно стоять на сцене и произносить какие-то лозунги. Безусловно, ты живешь в этой стране и должен каким-то образом относиться к тому, что в ней происходит, иначе по тебе проедется каток. Но менять вектор своего творчества ни в коем случае нельзя. Я писала о любви, я и пишу о любви. Ни о чем другом не смогу. Девчонок из Pussy Riot мне жалко исключительно из-за того, что у них остались дети, которые очень хотят, чтобы их воспитывали мамы, а не бабушки и дедушки. Мне кажется, их и судить-то нельзя было. Но опять же к моему творчеству это не имеет отношения.

— Сегодня, если петь о политическом и остросоциальном, можно самому сойти с ума: то, что происходит в стране, напоминает палату №6. Еще одна «модная» тенденция — гомофобные настроения. С чем они связаны, на ваш взгляд? Рыба гниет с головы, и во всем виновата власть или с обществом тоже что-то не так?

— Обществу в 99 случаях из ста навязывают идеи сверху. Не общество же придумало большевизм или капитализм, например, а Владимир Ильич. Пришел, собрал чуваков вокруг себя, а они уже стали отрабатывать программу на людях. На общество грешить не надо. Его питают те, кому дана власть. Не наоборот. А прения по поводу гомосексуализма, по поводу того, что наша страна должна быть многонациональной, но православной, — мне очень странно слышать. Мне кажется, мир все это пережил и пережевал уже давно. Совершенно все равно, кто с кем живет. Главное, чтобы не было насилия, педофилии — меня как мать двоих детей очень беспокоит и пугает именно это. А вот трения по поводу сексуальных меньшинств мне совершенно по барабану. Я не считаю, что человека нужно травить за то, кого он любит и с кем он живет.

— Удивительный парадокс: западные звезды, например Мадонна, Леди Гага, выступают в поддержку российского ЛГБТ-сообщества и высказываются по поводу актуальных именно для России проблем иногда гораздо активнее, чем российские. Почему наши-то молчат?

— Я не знаю, почему они молчали, когда осудили Pussy Riot. Для меня вот это очень странно. Я, конечно, понимаю, что они не музыкальная группа, но тем не менее они именно под шапкой музыки влетели за решетку. Что касается заявлений Мадонны и других артистов, мне кажется, все это дико и смешно, потому что, на мой взгляд, проблема яйца выеденного не стоит. Есть это в твоей жизни — пусть будет, нет — пусть не будет. Никто же никого не насилует и не неволит. По поводу молчания наших? Не знаю, может быть, они боятся, может, им по барабану. У нас не только музыканты, у нас все общество инертно. Оно не активно ни политически, ни граждански. Все эти всплески оппозиции — только круги на воде.

— Что с этим делать?

— Очень страшный вопрос. Мне кажется, общество, безразличное к своей родине, которое кормят лжепатриотизмом, далеко не уйдет. Оно никогда не будет прогрессивным. А я хочу жить в прогрессивной стране, свободной и доброй, и чтобы мои дети спокойно ходили по улице, не боясь каких-нибудь гопников из Бирюлева. Свою голову, конечно, никому не приставишь, но, думаю, людям стоит вспомнить, что кусок колбасы и тачка — это еще не все в жизни. Далеко не все.

— А как вы относитесь к тому, что зарубежные артисты теперь должны получать специальное разрешение на работу в России?

— Вот к этому я отношусь в принципе хорошо, и объясню почему. Например, сейчас я еду с концертами в Америку. Всегда, когда я туда приезжаю, я должна получить рабочую визу. Если я ее не получу, меня очень серьезно накажет американская власть. И правильно сделает. Я думаю, что получить разрешение — не проблема. Есть организаторы, которые могут взять на себя это. Сейчас тема раздувается. А зачем? Организаторы же платят налоги, когда мы едем выступать в ту же самую Украину. Есть система, по которой мы не обманываем государство. Вот и все.

— За рубежом на ваши концерты приходят русские эмигранты?

— Да, и мне это нравится. Я пою на русском языке, я люблю его, люблю свои стихи и не хочу быть очередной третьесортной певицей, поющей на английском.

— К счастью, вам это не грозит. Поздравляем «Ночных снайперов» с 20-летием и желаем вам еще не раз попасть точно в цель!

Источник: http://www.mk.ru/culture/music/interview